Морвель провел часть дня в Оружейной палате короля, но когда Екатерина увидела, что приближается время возвращения с охоты, она приказала отвести к себе в молельню его и его подручных.

Как только Карл IX вернулся, кормилица сказала ему, что какой-то человек провел часть дня у него, и сначала Карл страшно разгневался, что кто-то позволил себе впустить в его покои постороннего. Но затем он попросил кормилицу описать наружность этого человека, и, когда она сказала, что это тот самый человек, которого как-то вечером она привела к нему по его же распоряжению, король сообразил, что это Морвель, и, вспомнив о приказе, который вырвала у него мать сегодня утром, он понял все.

- Вот тебе раз! В тот самый день, когда он спас мне жизнь! - проворчал Карл. - Время выбрано неудачно.

Подумав об этом, он сделал было несколько шагов, намереваясь спуститься к матери, но его остановила мысль:

"Черт подери! Если я заговорю с ней об этом, спорам конца не будет! Лучше будем действовать каждый со своей стороны".

- Кормилица! - сказал он. - Запри все двери и скажи королеве Елизавете "Карл IX был женат на Елизавете Австрийской, дочери императора Максимилиана. (Прим, автора).", что я неважно себя чувствую после падения и буду спать у себя.

Кормилица пошла исполнять приказание, а Карл, так как было еще рано для осуществления его замысла, сел писать стихи.

За этим занятием время бежало для короля быстро. И когда начало бить девять часов вечера, он думал, что еще только семь. Карл принялся считать удары; с последним ударом он встал.

- Черт возьми! Пора! - сказал он.

Взяв плащ и шляпу, он вышел в потайную дверь, которая, по его приказу, была пробита в деревянной обшивке стены и о существовании которой не имела понятия даже Екатерина.

Карл IX направился прямо в покои Генриха. Генрих же от герцога Алансонского зашел к себе только переодеться и тотчас вышел.

"Наверно, он пошел ужинать к Марго, - подумал король. - Насколько я могу судить, они теперь в прекрасных отношениях".

И Карл направился к покоям Маргариты.

Маргарита привела к себе герцогиню Неверскую, Коконнаса и Ла Моля и вместе с ними закусывала сладкими пирожками и вареньем.

Карл IX постучался во входную дверь; ее открыла Жийона, но при виде короля она так испугалась, что едва нашла в себе силы сделать реверанс и, вместо того чтобы бегом предупредить свою госпожу о приходе августейшего гостя, впустила Карла, не дав королеве другого знака, кроме крика.

Король прошел переднюю и, услыхав взрывы смеха, доносившиеся из столовой, направился туда.

"Бедняга Анрио! - подумал он. - Он веселится, не чуя над собой беды".

- Это я, - сказал он, приподняв портьеру и высунув свое смеющееся лицо.

Маргарита отчаянно вскрикнула: это смеющееся лицо произвело на нее такое же впечатление, какое произвела бы голова Медузы. Сидя напротив двери, она сразу же узнала Карла.

Двое мужчин сидели спиной к королю.

- Его величество! - с ужасом воскликнула Маргарита и встала с места.

В то время как трое сотрапезников испытывали такое чувство, будто их головы вот-вот упадут с плеч, Коконнас не терял головы. Он тоже вскочил с места, но так неуклюже, что опрокинул стол, а вместе с ним попадали на пол бокалы, посуда и свечи.

На минуту воцарилась полная темнота и мертвая тишина.

- Удирай! - сказал Коконнас Ла Молю. - Смелей! Смелей!

Ла Моль не заставил просить себя дважды: он бросился к стене и стал ощупывать ее руками, стремясь попасть в опочивальню и спрятаться в столь хорошо знакомом ему кабинете.

Но едва он переступил порог опочивальни, как столкнулся с каким-то мужчиной, который только что вошел туда потайным ходом.

- Что все это значит? - в темноте заговорил Карл, и в голосе его послышались грозные ноты. - Разве я враг пирушек, что при виде меня происходит такая кутерьма? Эй, Анрио! Анрио! Где ты? Отвечай!

- Мы спасены! - прошептала Маргарита, схватив чью-то руку и приняв ее за руку Ла Моля. - Король думает, что мой муж в числе гостей.

- Я и оставлю его в этом заблуждении, не тревожьтесь, - сказал Генрих, отвечая в тон королеве.

- Великий Боже! - воскликнула Маргарита, выпуская руку, оказавшуюся рукой короля Наваррского.

- Тише! - сказал Генрих.

- Тысяча чертей! Что вы там шепчетесь? - крикнул Карл. - Генрих, отвечайте, где вы?

- Я здесь, государь, - раздался голос короля Наваррского.

- Черт возьми! - прошептал Коконнас, державший в углу герцогиню Неверскую. - Час от часу не легче!

- Теперь мы погибли окончательно, - ответила Анриетта.

Коконнас, чья смелость граничила с безрассудством, решив, что рано или поздно, а свечи зажечь придется, и чем раньше, тем лучше, выпустил руку герцогини Неверской, нашел среди осколков подсвечник, подошел к жаровне, раздул уголек и зажег свечу.

Комната осветилась.

Карл IX окинул ее вопрошающим взглядом.

Генрих стоял рядом с женой, герцогиня Неверская была в углу одна, а Коконнас, стоя посреди комнаты с подсвечником в руке, освещал всю сцену.

- Извините нас, брат мой, - сказала Маргарита, - мы вас не ждали.

- Вот почему, ваше величество, как вы изволили видеть, вы нас так и напугали! - заметила Анриетта.

- Я, вставая, опрокинул стол. Значит, перепугался не на шутку, - догадавшись обо всем, произнес Генрих.

Коконнас бросил на короля Наваррского взгляд, казалось, говоривший: "Прекрасно! Вот это муж так муж - все понимает с полуслова".

- Ну и кутерьма! - сказал Карл IX. - Анрио, твой ужин на полу. Пойдем со мной - ты закончишь ужин в другом месте; сегодня я кучу с тобой.

- Как, государь? - сказал Генрих. - Ваше величество оказывает мне такую честь?

- Да, мое величество оказывает тебе честь увести тебя из Лувра. Марго, одолжи его мне; завтра утром я тебе его верну.

- Ах, что вы, брат мой! - молвила Маргарита. - Вы не нуждаетесь в позволении - здесь вы хозяин.

- Государь! Я пойду к себе взять другой плащ и сейчас же вернусь, - сказал Генрих.

- Не надо, Анрио; тот, что на тебе, вполне хорош.

- Но, государь... - попытался возразить Беарнец.

- Говорят тебе, не ходи, тысяча чертей! Ты что, не понимаешь, что тебе говорят? Идем со мной!

- Да, да, идите! - внезапно вмешалась Маргарита и сжала мужу руку: по особенному выражению глаз Карла она поняла, что происходит нечто весьма серьезное.

- Я готов, государь, - сказал Генрих.

Карл перевел взгляд на Коконнаса, который, продолжая выполнять обязанности осветителя, зажигал другие свечи.

- Кто этот дворянин? - спросил он Генриха, не сводя глаз с пьемонтца.

- Часом, не господин де Ла Моль?

"Кто это ему наговорил про Ла Моля?" - подумала Маргарита.

- Нет, государь, - ответил Генрих. - Господина де Ла Моля здесь нет, и очень жаль, что его нет, а то я имел бы честь представить его вашему величеству вместе с его другом - господином де Коконнасом; они оба неразлучны, и оба служат у герцога Алансонского.

- Так, так! У великого стрелка! - сказал Карл. - Ну, ну!

Он нахмурил брови.

- А этот Ла Моль не гугенот? - продолжал он.

- Обращенный, государь, - ответил Генрих, - я за него отвечаю, как за самого себя.

- Если вы отвечаете за кого-нибудь, Анрио, то после того, что вы сегодня сделали, я уже не имею права сомневаться. Но все равно мне хотелось бы посмотреть на этого самого господина де Ла Моля. Ну, не беда, посмотрю когда-нибудь в другой раз.

Еще раз обшарив комнату своими большими глазами, Карл поцеловал Маргариту и, взяв под руку короля Наваррского, увел его с собой.

У дверей Лувра Генрих хотел остановиться и что-то сказать какому-то человеку.

- Идем, идем! Не задерживайся, Анрио! - сказал Карл. - Раз я говорю, что воздух Лувра сегодня вечером для тебя вреден, так верь мне, черт возьми!

"Что за черт! - подумал Генрих. - А как же де Муи? Что с ним будет? Ведь он останется совсем один у меня в комнате! Только бы воздух Лувра, вредный для меня, не оказался еще вреднее для него!".

- Да, вот что! - сказал король, когда они с Генрихом прошли подъемный мост. - Ты, значит, не против, что дворяне герцога Алансонского ухаживают за твоей женой?

- Как так, государь?

- А разве этот господин Коконнас не делает глазки Марго?

- Кто вам сказал?

- Да уж говорили! - ответил король.

- Это просто шутка, государь: господин де Коконнас делает глазки, это верно, но только герцогине Неверской.

- Вот как!

- Ручаюсь.

Карл расхохотался.

- Ну, хорошо, - сказал он, - пусть теперь герцог де Гиз попробует сплетничать: я утру ему нос, рассказав о похождениях его невестки. Впрочем, - спохватился Карл, - я не помню, о ком он говорил, - о господине де Коконнасе или о господине де Ла Моле.

- Ни о том, ни о другом, государь, - сказал Генрих. - За чувства моей жены я ручаюсь.

- Отлично, Анрио! Отлично! - сказал король. - Люблю тебя, когда ты такой. Клянусь честью, ты славный малый! Я думаю, что без тебя мне будет трудно обойтись.

Сказавши это, он свистнул особенным образом, и четверо дворян, ждавших на углу улицы Бове, тотчас подошли к королю, после чего они все вместе исчезли в закоулках города.

Пробило десять часов.

Когда король и Генрих ушли, Маргарит, просила:

- Так как же? Сядем опять за стол?

- Ну нет, - ответила герцогиня Неверская, - я натерпелась такого страха! Да здравствует домик в переулке Клош-Персе! Туда не войдешь без предварительной осады, там наши молодцы имеют право пустить в ход шпаги... Господин де Коконнас! Что вы ищете в шкафах и под диванами?

- Ищу моего Друга Ла Моля, - отвечал пьемонтец.

- Поищите лучше около моей опочивальни, - сказала Маргарита, - там есть такой кабинет...

- Хорошо, иду, иду, - ответил Коконнас и вошел в опочивальню.

- Ну, что там у вас? - послышался голос из темноты.

- Э, черт побери! У нас уже десерт.

- А король Наваррский?

- Он ничего не видит. Это - превосходный муж, и я желаю такого же моей жене. Только вот боюсь, что такой будет у нее разве что во втором браке.

- А король Карл?

- Ну, король - дело другое; он увел мужа.

- Правда?

- Да поверь мне. Кроме того, он сделал мне честь, посмотрел на меня косо, когда узнал, что я на службе у герцога Алансонского, и совсем уж свирепо, когда узнал, что я твой друг.

- Так ты думаешь, что ему говорили обо мне?

- Я не только думаю, я боюсь, что наговорили нечто не слишком для тебя приятное. Но сейчас дело не в этом: я думаю что наши дамы собираются совершить паломничество на улицу Руа-де-Сисиль и что мы будем сопровождать паломниц.

- Ты и сам прекрасно знаешь, что это невозможно.

- Как - невозможно?

- Да ведь мы сегодня дежурим у его королевского высочества.

- Черт побери! А ведь и верно! Я все забываю, что у нас есть должность и что мы имели честь превратиться из дворян в лакеев.

Друзья подошли к королеве и герцогине и объявили, что они обязаны присутствовать хотя бы при том, как герцог Алансонский будет ложиться в постель.

- Хорошо, - сказала герцогиня Неверская, - но мы уходим.

- можно узнать - куда? - спросил Коконнас.

- Вы слишком любопытны, - отвечала герцогиня. - Quaere et invenies "Ищи и найдешь (лат). (Евангелие от Матфея, VII, 7).".

Молодые люди поклонились и со всех ног побежали наверх, к герцогу Алансонскому.

Герцог сидел у себя в кабинете и, видимо, ждал их.

- Ай-ай! Вы очень запоздали, господа, - сказал он.

- Только что пробило десять, ваше высочество, - отвечал Коконнас.

Герцог вынул из кармашка часы.

- Верно, - сказал он. - Но в Лувре все уже легли спать.

- Да, ваше высочество, и мы к вашим услугам. Прикажете впустить в опочивальню вашего высочества дворян, Дежурных при вашем отходе ко сну?

- Напротив, пройдите в маленькую залу и отпустите всех.

Молодые люди исполнили приказание, которое никого не удивило, ибо всем был хорошо известен характер герцога, а затем вернулись к нему.

- Ваше высочество, - спросил Коконнас, - вы ляжете спать или будете заниматься?

- Нет, господа, вы свободны до завтра.

- Вот так так! Похоже, что сегодня весь Лувр ночует не дома, - шепнул Коконнас на ухо Ла Молю. - Ночка будет хоть куда. Давай-ка и мы весело проведем ее!

Молодые люди, прыгая через четыре ступеньки, взбежали к себе наверх, схватили ночные шпаги и плащи, бросились вслед за своими дамами и нагнали их на углу улицы Кок-Сент-Оноре.

А герцог Алансонский заперся у себя в спальне и, раскрыв глаза и навострив уши, стал ждать тех непредвиденных событий, на которые намекнула ему королева-мать.